wrapper

Среда, 30 января 2019 00:00 Прочитано 6318 раз

Герой России Шадрин Р.А.: о Чечне и семье

 

В свой 52-й день рождения Герой России генерал-майор Шадрин Р.А. дал ряд интервью корреспондентам СМИ.

Роман Александрович Шадрин родился в 1967 году в Ростовской области, учился в Казанском высшем танковом командном Краснознамённом училище, служил в Группе советских войск в Германии. Был командиром танкового взвода, роты, заместителем командира разведывательного мотострелкового батальона. Участвовал в чеченской войне.

 

— Из тех фотографий, которые вы смотрите, какая у вас самая памятная?

— Вот эта — это 12 февраля 1995 года, вывод батальона из Грозного. Здесь мне 28 лет, я командир разведбата, только [звание] майора получил. У меня из Чечни только вот эта одна фотография. Перед выходом на дело мы всегда говорили: не брейся, не мойся, за руку не прощайся, домой письма не пиши, от свечки не прикуривай, так что фотографий мало.

Перед бронетранспортером стоит молодой Шадрин Р.А., ему здесь 28 лет

— На этой фотографии вы с отцом? 

— Да. Папа очень хотел, чтобы я был военным, — воспитывал так. У меня отец был фронтовик 1926 года рождения, и получилось в жизни так, что дед тоже воевал — в Первую мировую, Гражданскую — и погиб в 1941 году под Клайпедой. Отец войну закончил в Венгрии в 45-м. У отца было семь классов образования, он из многодетной семьи, учиться некогда было, хотя позже окончил техникум заочно, но он мечтал быть офицером. Он меня с детства воспитывал, чтобы я был пограничником, но я сильно упирался, классу к седьмому он меня переубедил.

Отец хотел, чтобы его сын стал военным

В платье с белым воротничком — мама Романа Александровича, ей здесь 18 лет

— А до седьмого класса вы кем хотели быть?

— Художником — я очень хорошо рисовал, а потом хотел быть строителем, как папа. Но отец меня переубедил, и после десятого класса я поступил в Казанское танковое училище. В 1988 году я его окончил, а потом пошла военная служба в ГСВГ. От лейтенанта, командира взвода дорос до капитана, замкомандира мотострелкового батальона. Причём звание капитана я получил досрочно — в 25 лет я уже был капитаном, замкомандира батальона. После того как Союз распался, всем пришлось возвращаться на родину. Мне дали батальон и отправили в Волгоград. А потом — 1991–1993 годы, мы выживали, все чувствовали, что что-то будет на Кавказе. И наступил 1994 год.

— Вас отправили в Чечню?

— У нас был учебный центр, и в августе 94-го я был назначен замначальника по курсу переподготовки, как нам говорили, студентов. В итоге оказалось, что мы готовили чеченскую оппозицию. За полтора месяца мы подготовили танковую роту, миномётную батарею и разведроту. Потом я в начале ноября 1994 года уехал в отпуск, а на второй день мне пришла телеграмма: срочно вернуться в часть. Вернулся — а там уже вовсю подготовка к вводу в Чеченскую Республику, я пошёл командиром штурмовой роты.

Здесь Роману Шадрину 17 лет, он принимает армейскую присягу 

— Вы уже знали, что идёте на войну?

— Нет, сначала задача стояла, что мы заходим в Махачкалу — Дагестан. Но когда нас начали разгружать в Моздоке, тогда мы поняли, что пойдём в Чечню и реально будет война. Мне повезло, что со мной солдатики были все из моего батальона: водить боевые машины и стрелять умели все, основы тактики знали все. Я знал каждого солдата. В конце декабря мы вошли в Чечню. Мне дали задачу — на листочке нарисовали план консервного завода, дали самоходку (самоходную артиллерийскую установку. — Прим. ред.) и сказали, что моя задача взять консервный завод. Ну, взять так взять.

Зашли без потерь и взяли завод, там военных не было — были четыре боевика, но они сразу сдались. Тогда же был случай: выскочил смертник, и мне пришлось самому сесть за орудие — стрелять. Попал. КамАЗ рванул так, что мама дорогая. Потом мы два дня стрелялись. Мы несколько раз ходили на разведку в окрестности консервного завода, потому что по ночам постоянно долбили снайперы. Там мы обнаружили КамАЗ, загруженный минами, два склада с боеприпасами, два БТР замаскированных. Мы часть боеприпасов уничтожили, часть забрали.

Это фото армейских времён

Через несколько дней меня к себе вызвал Рохлин (Лев Рохлин, генерал-лейтенант. — Прим. ред.) и спросил: «Ты капитан, который мечтает быть комбатом?». Я сказал, что я. И он мне: «Иди принимай батальон — разведбат». И смотрит на меня через перебинтованные очки, спрашивает: «Испугался?». Я сказал, что нет.

— А на самом деле?

— В душе екнуло. Мы получили первую задачу — взять телецентр. Взяли его, вытеснили духов. После этого получили задачу выйти на Главпочтамт. Мы пошли без техники, потому что знали: как только броня загудит, то нас сразу… Мы практически дошли, и тут Рохлин на связь выходит и говорит: стой, закрепись на месте, утром прибудешь ко мне. Я утром к Рохлину, и он мне говорит: «Прошла утечка информации, тебя, по ходу, сдали. Мы поймали перехват — по улице Кабардинской идут русские, без техники. Вас там ждали». После этого нам дали бронетехнику и мы дошли до Главпочтамта. Там мы попали под обстрел и появились первые убитые. День повоевали и после этого решили пойти ночью, как они ходят. Хорошо, что дали огнемётчиков — Илья Панфилов там был, сейчас он Герой России и мэр города Щучье в Курганской области. Мы вместе с ними заскочили в квартал, боевики не ожидали, и мы с ними стрелялись.

Мы не могли пробиться к президентскому дворцу, там такое месиво было. Только выходим в подворотню — и прилетает выстрел из гранатомёта. Огнемётчик Женя Мишунин, мы до сих пор с ним дружим, принял все осколки на себя — его тяжело ранило, а меня контузило, но идти надо — приказ есть приказ. И мне солдаты говорят: «Мы боимся, комбат, первый перебежишь — если живой останешься, то мы пойдём». Я побежал с солдатом — живой, и они следом. Мы по площади, по битому стеклу проскользнули, не знаю, как нас Басаев (Шамиль Басаев, чеченский террорист. — Прим. ред.) проспал — мы прямо мимо него шли.

Почти на всех фотографиях Героя России Шадрина Р.А. легко найти по усам

Мы залезли в бывшие дома нефтяного института, нашли подвал. Ко мне солдаты приползают, говорят, что слышали, как духи говорили, что русские в подвале сидят, они собирались дожидаться утра, обложить нас и — миномётами. Что делать? Назад идти — не пойдёшь, уже засекли нас. Пошли вперёд — через улицу перебежали в двухэтажное здание пекарни — сделали круговую оборону и около полутора суток там бились. У нас двоих ранили, ни воды, ничего нет, боеприпасы были на исходе, решили, что нужно выходить — сколько можно сидеть ещё день? И нас сожгут просто. Пошли на прорыв. У меня с собой была фотография семьи, я её привязал проволокой к лимонке — гранате F1, сунул в карман, верёвочку протянул сюда (показывает за воротник). Думаю, если что — рвану. 

— А зачем фото примотали?

— Чтобы и фотографии не осталось, чтобы боевики не опознали. Документов ведь не было, только фото семьи. Там на фото сыну неделя всего, этот снимок сейчас дома хранится. Но оказалось, что духи ушли — подошли наши морпехи и нас из окружения вытащили. Не успели мы пёрышки почистить, как новая задача — взять первый военный городок, там мы взяли богатый трофей — нашли установку «Град», полностью заряженную, оружие, боеприпасы, но самое главное — взяли архив. Они его не успели уничтожить. Там были личные дела, фотографии. Когда вернулся на базу, то командир удивился, что я живой. Дело в том, что у меня рация села и я на связь не выходил. Командир говорит: «Налейте этому майору». Я отвечаю: «Да я капитан». А он мне: «Дурак, ты уже неделю как майор. Похоронку по тебе не успели домой отправить».

После этого Борис Ельцин вручил Роману Шадрину орден Мужества за взятие Главпочтамта, а потом указом президента ему было присвоено звание Героя России и Ельцин вручил ему звезду Героя. После первой чеченской войны Шадрин окончил Военную академию, служил на военной базе в Армении, потом началась вторая чеченская война.

День Героев Отечества. Москва, Кремль 2017 год

— Вот министр обороны Иванов мне медаль вручает, — сказал Шадрин Р.А.

— Там я был начальником штаба полка, командиром полка, были бои в Бамуте, потом был военным комендантом города Аргун. Через какое-то время мне предложили перейти во внутренние войска, год я прослужил в Волгограде, и потом мне предложили стать замом командующего на Урале, в 2006 году я приехал сюда. Полгода я был в командировке в Южной Осетии. С декабря 2006 по июнь 2007 года официально был в составе миротворческих сил, неофициально был главным советником министра внутренних дел в Южной Осетии. В 2012 году принял решение уволиться.

Это фото уже из Южной Осетии

— Почему?

— И усталость, и вторая семья появилась к тому времени. Сын родился. Ну и потом с некоторыми членами руководства не нашли общий язык. Вы же видите, мне палец в рот не клади. Я могу довольно резко ответить. Меня можно критиковать, но нельзя оскорблять.

Рядом с Романом Александровичем стоит его дочка

В Екатеринбурге у него появилась вторая семья

— Чечня была больше двадцати лет назад, а вы многих по фамилиям помните, и какая погода была в день операций…

— Я даже помню первого своего погибшего солдата — Паша Вдовикин. Получилось так, что он меня собой прикрыл. Когда стрелял снайпер, первая пуля в меня не попала, а Пашка — за мной, после выстрела поднялся — и пуля в спину. Я его вытаскивал, но, к сожалению, он через шесть часов умер. У него было пробито лёгкое и перебит позвоночник. Дали посмертно орден Мужества. Не знаю, почему помню, никто ведь из бойцов трусом не был, а когда солдат стремится выполнить поставленную задачу, то память о нём долго хранится. Я, может, по фамилиям многих не вспомню, но на лицо помню всех. Когда мы возили гуманитарку в 2014 году, стояли в Донецке, перегружали её и приехали ополченцы. И один из ополченцев на меня долго смотрел, а потом говорит: «Здравия желаю, товарищ майор», а я ему: «Я не майор, я генерал-майор, а ты сержант Буреев — первая разведрота». Он удивился очень. Он был у меня сержантом в первую Чечню, вместе воевали в Грозном.

На первом фото Шадрину Р.А. 17 лет, а на втором — 44. Сейчас ему 52 года

— Какой был самый страшный момент? Страх ведь не про трусость.

— Самое страшное — это первым через улицу перебегать, где Басаев был, когда мы Главпочтамт брали. Я вспомнил всё. Я бежал и думал: интересно, если пуля попадёт, то это как? Слава богу, не попала, но страшно было. Мы бежали вдвоём — я и солдат Лёша Шумихин. Мы с ним перебежали, захотели перекурить, но минут пять не могли сигарету прикурить, два коробка спичек изломали — руки так тряслись. Страшно было, когда у Главпочтамта в меня стрелял снайпер и перед лицом пуля прошла, попала в стекло — и осколками мне бровь посекло, я весь в крови и думаю: ну всё, убили.

— Солдаты называли Батей, хотя им было по 20, а мне было 28 лет, — рассказал Шадрин Р.А.

Роман Александрович Шадрин в академии

— Не пыталась вас семья отговорить от военной службы?

— Мы, наверное, с первой женой из-за этого и развелись, она устала ездить везде со мной. Конечно, она переживала, в 29 лет седеть начала. Ей домой звонили, говорили: ваш муж убит. Потом звонят, говорят: извините, он ранен. И в третий раз звонят и говорят: ваш муж пропал без вести. Когда я в окружение попал, то жене из Грозного сразу позвонили. Потом, во вторую Чечню, у меня уазик расстреляли — 16 прямых попаданий. И уже кто-то тоже жене позвонил, она тогда с детьми во Владикавказе жила, сказали, что Шадрина убили. Тяжело, конечно. В первую Чечню похороны каждый день были.

— У вас сейчас два маленьких сына, вы им рассказываете про войну?

— Которому семь — он уже знает всё. Мы иногда с ним фотографии смотрим.

— Вы ему уже рассказываете, что вы стреляли в людей, в вас стреляли?

— Я в людей не стрелял, я стрелял во врагов. Он знает и про деда, и про меня. Когда старшему сыну было восемь — сейчас ему уже 26, — то они сидели с пацанами у общаги и пели песню «Комбат-батяня», и он говорил, что ему такие песни можно петь, потому что он сын начальника штаба полка. «У меня папка в Чечне духов мочит».

— Вы рассказываете такие вещи про Чечню — и, когда стало известно, что вы уходите, сравнили свою работу в войной. Это сопоставимо?

— В моральном плане. Три года были нападки, я просто не понимал почему. Я ведь пытался людям хорошо делать. Например, в ЦПКиО никогда так широко Масленицу не праздновали, но все почему-то промолчали. Все про эти могилки пишут, да, я согласен, что эстетически, может быть, не очень выглядят. Но мы придумали, как это облагородить, но никто не слышит этого. В парке я был на информационной войне. Опять же, памятник пельменю не я придумал, народ обратился. Говорили, что он на шляпу похож, но все по-разному лепят, у меня вот так дома делают.

— Было предложение переехать в Крым и заняться там общественной работой, но мы с женой решили остаться. Есть наша Межрегиональная общественная организация "Уральская Ассоциация Героев", объединяющая десять Героев России и одного Героя СССР, в которой я являюсь заместителем председателя, ей и буду заниматься.

Заместители председателя "Уральской Ассоциации Героев" -

Герои России Воронин С.Н. и Шадрин Р.А., корреспондент Е1 Игнатова М.

 

по материалам Е1

Текст: Мария ИГНАТОВА
Фото: Артём УСТЮЖАНИН

Референт "Уральской Ассоциации Героев" Беспалова Р.Н. 30.01.19

Оставить комментарий

Убедитесь, что вы вводите (*) необходимую информацию, где нужно
HTML-коды запрещены

Все фотографии, изображения, тексты, личная информация, видеофайлы и / или иные материалы, представленные на электронном вестнике "Жизнь Отечеству", являются исключительной собственностью владельца домена usprus.ru (за исключением материалов переопубликованных из иных источников, с правом публикации, либо авторские тексты, иной материал, переданные для публикации авторами).
Авторские права и другие права интеллектуальной собственности на все материалы, содержащиеся на электронном вестнике "Жизнь Отечеству", принадлежат собственнику домена usprus.ru, либо авторам публикаций, переданные для публикации на электронном вестнике "Жизнь Отечеству".
Использование вышеуказанных материалов без разрешения главного редактора электронного вестника "Жизнь Отечеству" является незаконным согласно ГКРФ.