wrapper

в чем либералы превзошли гитлеровцев

Сегодняшние либералы перерабатывают нас с вами в личное богатство, на мой взгляд, со значительно более высокой эффективностью.

В прямом эфире телеканала Царьград экономист Михаил Делягин ответил на вопросы телезрителей, касающиеся самых острых проблем экономической и финансовой ситуации в России

 

Вадим Макаров: Сейчас много говорят об изменении в Конституции, точнее - статьи 15 пункта 14 о национализации Центробанка России. Как Вы считаете, нужно ли это?

Михаил Делягин: С юридической точки зрения Конституция не исполняется. Вы знаете, главным документом в России формально считается Конституция, а в реальности является Уголовный кодекс. В тех местах, где судьи профессиональные - уголовно-процессуальный кодекс. Я напомню, что по Конституции Российская Федерация является, только не надо смеяться, не надо кидаться предметами в телевизор, - социальным государством. А мы с вами, помимо безумного количества разных прав, типа собираться мирно и без оружия для выражения своего мнения, без каких бы то ни было предварительных заявлений, имеем кучу прав. Например, право на жизнь. Но 10% населения Российской Федерации, по официальной статистике, этого права лишены. Потому что имеют доходы ниже прожиточного минимума.

Понимаете, если у вас доход ниже прожиточного минимума, то вы жить не можете, юридически, вы можете только медленно умирать. То есть Конституция Российской Федерации не действует. Простите, пожалуйста, а что может изменить замена того или иного положения недействующего документа? Другое дело, что под национализацией имеется в виду, что Банк России должен служить России. И это требование абсолютно правильное. Национализация элиты. Это же не означает, что вся элита должна стать крепостной, стать собственностью государства. Оно означает, что элита должна служить Российской Федерации, а не тем местам, где сложены сокровища ее представителей и куда вывезены семьи многих из них.

Банк России должен служить государству. Да, формально юридически ЦБ не относится к исполнительной власти. И он даже формально является негосударственным органом, у него отдельный статус. Но когда это придумывали, то был способ, чтобы сохранить специалистов, потому что люди на госслужбе получали долларов 30-50. Я, например, получал 50 долларов как высокооплачиваемый госслужащий. А Банку России при этом нужно было сохранять специалистов.

 

Я могу сказать, что сегодня председатели правительства - на протяжении последних 20 лет - выполняют прямые указания президента, которому они обязаны подчиняться, который их может уволить в любой момент, значительно менее дисциплинированно. Председатель Банка России выполняет просьбы президента, которому он не подчинен и юридически имеет право не подчиняться. Причем от личностей это не зависит вообще. Президентов было два, премьер-министров, руководителей Банка России было много, но это было всегда. Потому что на самом деле Банк России у нас встроен в систему государственной власти. Проблема не в статье Конституции, а проблема в том, что социально-экономической политикой занимается либеральный клан, который действует против России, против нас с вами.

Майя Бекбулатова, вкладчик Татфондбанка: Как известно, наши вклады были переведены в доверительное управление "ТФБ-Финанс", сейчас у нас идут судебные тяжбы по возвращению наших средств во вклады. Какие реальные шаги предпринимает регулятор на сегодняшний день для предотвращения возникновения таких ситуаций?

Михаил Делягин: К сожалению, регулятор, на мой взгляд, не исполняет свои обязанности, потому что после Татфондбанка был банк "Югра". И я думаю, что это только начало нового витка разрушения банковской системы. Понимаете, вседозволенность и безнаказанность рождает произвол. Я руками и ногами за санацию банковской системы. У нас дикое количество банков, помойка остается и сейчас. Но, простите, Татфондбанк не был банком-помойкой.

Банк России имеет много инструментов, которые позволяют обезопасить банковскую систему от таких людей, не разрушая банки. То, что он творит - это разрушение банковской системы.

Агентство по страхованию вкладов со своей стороны затягивает суды по очень простой причине. Во-первых, суд требует денег и времени. Потому ждут, что у кого-то просто не хватит сил. Кто-то пенсионер, у него не хватит сил бесконечно ходить в суд на бесконечно переносимые заседания. У него просто здоровья не хватит. У кого-то не хватит денег на адвоката. У нас же не советский суд, где вы могли сами излагать свою позицию, и судья сам переводил вас на юридический язык. Где прокуратура занималась надзором за процессом. У нас сейчас обвинительный уклон хуже 1937 года. И у кого-то нет денег на адвокатов, поэтому он лишится доступа к правосудию. А с другой стороны, что бы нам ни говорили про низкую инфляцию, рубль в апреле месяце и рубль в августе месяце имеет разную покупательную способность, поэтому в реальности платить меньше. Вот и все. Это предельно циничная позиция. Но нужно понимать, что АВС орган несамостоятельный, он контролируется правительством и контролируется Банком России.

Может быть, было прямое указание. В любом случае, было создание атмосферы, когда руководитель АСВ понимает, что если он будет тянуть время и выжимать из людей соки, то его погладят по головке. А если он будет исполнять свои обязанности по-честному и пытаться помочь людям, - вот тут ему по этой головке могут настучать.

Ирина Вострикова: Валютная ипотека в России очень похожа на раскулачивание, которое происходило в нашей стране 90 лет тому назад. Люди платили десять лет банкам, отдав миллионы за квартиры, упавшие в цене. Банки у нас сейчас забирают и квартиру, а разницу в качестве долга вешают на семью, подчас на несколько поколений. Потому что стоимость нашего долга увеличилась в 3-4 раза. И смею заметить, что это происходит на фоне сумасшедших доходов, которыми хвалятся банки в период кризиса.

Михаил Делягин: В 90-е годы либеральные реформаторы и их обслуживающий персонал грабили страну, захватывая предприятия. Потом стали захватывать землю, потому что предприятия, в общем, поделили. Сейчас материальные активы разделены, остались люди. И идет выжимание соков из людей. Потому что больше грабить нечего. Производственные мощности "распилили". Да, там идет передел собственности, он продолжается. Но уже нельзя хапнуть много. Потом захватили землю. Что такое реформа образования и здравоохранения, и в целом бюджетной сферы? Это сокращение расходов на людей. Это изъятие практически у людей тех денег, которые необходимы для нормальной человеческой жизни.

Так, господин Греф, верный соратник господина Кудрина, прямо сказал: "Вы что, хотите учить людей, можете допустить себе мысль, что они будут понимать, что мы с ними делаем?" Ну я близко к тексту цитирую. В 2012-м году человек искренне этому изумился, и до сих пор на свободе. Руководит крупнейшим банком Российской Федерации. Чему вы удивляетесь, что из вас соки выжимают? Вас грабят. В чем трагедия валютных ипотечников? Они поверили государству. Они поверили либеральным реформаторам, которые их обманывали и обманывают с 1987 года. Но человеку хочется во что-то верить. Люди поверили государству и всем этим сказкам про финансовую грамотность.

У нас кризис начался в январе 2014 года. После того как в декабре 2013 года госпожа Юдаева, до сих пор первая зампред Банка России, официально заявила, что Банк России снимает с себя конституционную обязанность по обеспечению стабильности национальной валюты.

Константин Монахов, вкладчик Внешпромбанка: Как Вы относитесь к тому, чтобы государство возмещало вред, причиненный людям за правонарушения, совершенные как руководством банков-банкротов, так и чиновникам Центробанка Российской Федерации, а также уже дальше само требовало денег с виновников правонарушений?

Михаил Делягин: Это абсолютно правильный подход. Я напоминаю, что практически все банки на момент отзыва лицензии имели лицензию на работу с вкладами населения. То есть государство, органы управления в лице Банка России сказали всем, что этот банк хороший, он имеет право привлекать деньги населения. Если я поставил знак качества на то, что разваливается, значит, я за это должен нести ответственность. А не те, кто пострадали в результате того, что они мне поверили. Поэтому Банк России, выдавая лицензию на привлечение средств населения, обязан нести ответственность за всю полноту последствий.

Но поскольку государство возникло для ограбления людей, в начале 90-х годов трудно от него ждать чего-то другого в социально-экономической сфере. В любой ситуации, когда вы с чем-то сталкиваетесь, вам говорят: так, значит, мне нужно от вас справочку, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. По любому вопросу: оформление документов, оформление наследства... Вся информация - она у государства. Но государство не хочет само эту информацию у себя взять и собрать. Оно нас гоняет. Для того, чтобы мы меньше думали, были больше заняты, и меньше думали о том, что с нами творят. И это везде. Потому что это государство создалось для разграбления советского наследства. Во внешней политике, в оборонке оно трансформировалось в нормальное государство, которое себя хотя бы пытается защищать и пытается служить обществу, а как у него получается - уже другой вопрос.

А в социально-экономической сфере - здравствуйте, начало 90-х. Ничего не изменилось. Мы мясо, которое подлежит разделке. Из нас нужно вырезать самые лакомые кусочки, продать их на мировом рынке или построить из них дворцы. Понимаете, гитлеровцы людей перерабатывали в мыло, во всякие кожаные изделия. Это было варварство, это было несовершенно. Сегодняшние либералы перерабатывают нас с вами в личное богатство, на мой взгляд, со значительно более высокой эффективностью.

https://tsargrad.tv/articles/deljagin-rasskazal-v-chem-liberaly-prevzoshli-gitlerovcev_78544?utm_source=smi2

 

Подробнее ...

ИСТОКИ ФАШИЗМА И ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Говоря в трёх словах, фашизм – это идея радикального скотства. Но поскольку такие три слова похожи на ругательство, а ругаться не входит в наши планы, то придётся их развернуть. В глубинной основе фашистского движения лежит радикальный отказ от «химер сознания» - высоких, невещественных идей, связанных с сакральными образами и священными представлениями. Отказ идёт в пользу вещественных и грубо-материальных, ощутимо-плотных явлений. И за счет этого очищенная «верхняя полочка» сознания оказывается заполнена грубыми зоологическим отправлениями, которые теперь «исполняют обязанности» высших ценностей и духовных идеалов.

 То есть нечто традиционно-низшее (низшее в Традиции, в её мире) – возводится в ранг высшего.

А высшее аннулируется, как предрассудок, как химера сознания, как некий беспочвенный (потому что нематериальный) домысел праздных умов.

Скажем, медведь убил и съел другого медведя. Ничего удивительного в этом нет – а особенно ничего удивительного для человека традиционнного общества, веками такое наблюдающего в лесах вокруг себя. Но человек традиционного общества не додумается об этом писать книги, снимать киноленты, рисовать батальные полотна, восхищаясь «метафизикойволи» и «силой духа жизни» в медведе-каннибале, проклиная слабость и «лунную вторичность» съеденного медведя-неудачника. 

Мерзость зоологии, свершившаяся в глухом и тёмном лесу для человека Традиции лишь мерзость и ничего больше. Зверств в традиционном, особенно на примитивных стадиях, обществе много, но они проходят именно по категории "зверства". Так же и любое собственное безобразие безобразник, живущий в традиционном обществе, воспринимает лишь как безобразие, и не более того[1]. Совершенно иное происходит, когда «верхняя полочка ума» очищена от священных образов, носящих возвышенно-потусторонний характер, не связанных с зоологией жизни непосредственно.

Тогда зоологическое отправление становится альфой и омегой для остаточных навыков духовной жизни человека. Безобразие начинает в мире без Образов обретать свою метафизику, философию, становится религией самого себя, в него начинают веровать с неистовой, фанатичной силой.

Если мы поймём эту глубинную динамику, то мы поймем и наивность современного «антифа»-движения, отмахивающегося от фашистского «ницшеанского ренессанса» как от мухи индивидуальных психических расстройств социопатов.

Реабилитации фашистской идеи предшествует простая и бытовая реабилитация морально-бытового скотства. Вначале должно уйти то, что подпитывало в человеке человеческое – и тогда на освободившееся место войдёт ницшеанство, потому что остаточные навыки осмысления мироздания в целом ещё присутствуют в человеке, но при этом зоология уже стала его единственной верой.

В фашизме зверь осмысляет мир с помощью человеческого познавательного аппарата, внутрь которого оскотившийся зверь проник.

«Базовым принципом, лежащим в основе всякого оправдания войны с точки зрения человеческой личности, является героизм. Война предоставляет человеку возможность пробудить героя, спящего внутри него. Война взрывает рутину комфортабельной жизни и при помощи суровых испытаний предлагает преображающее знание жизни, жизни со смертью. Момент, в который индивид становится героем, даже если это последний момент его земной жизни, своим значением бесконечно перевешивает затянувшееся существование, проводимое в монотонном потреблении среди серости городов" - пишет об этом (сам этого не понимая, но отражая) один из УМЕРЕННЫХ идеологов фашизма Юлиус Эвола, в своей "Метафизике войны". "Только война напрягает до высшей степени все человеческие силы и налагает печать благородства на народы, имеющие смелость предпринять таковую. Все другие испытания являются второстепенными, так как не ставят человека перед самим собой в выборе жизни или смерти». - "авторитетно" добавляет уже ничуть не умеренный, а центральный идеолог фашизма Бенито Муссолини. "Что такое жизнь, как не тень мимолетной мечты?" - меланхолично добавляет в копилку агрессивного глубинно-бытового антитеизма Умберто Эко...

Ну, а как может осмыслить зверь мир, если дать зверю такую способность – мир осмыслять? Он, естественно, возведёт звериные (свои) инстинкты в ранг священнодействия и высшей добродетели.

А.Гитлер, заявляя: «Я освобождаю вас от грязной и разлагающей химеры, именуемой совестью и моралью», лишь потворял Ф.Ницше: "Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счет молчание." (Т. 1. С. 722, "Злая мудрость", 10). Или: Угрызение совести — такая же глупость, как попытка собаки разгрызть камень" (Там же. С. 817, "Странник и его тень", 38). (Основной постулат Гитлера в программном обращении к армии перед Drang nach Osten звучит так: «Солдаты, я освобождаю вас от древней химеры, именуемой совестью во славу Великого Рейха!». А еще в 1923 г. Гитлер говорил: «Совесть— еврейское изобретение». Затем в разных речах Гитлера эта тема варьировалась: «... совесть — это еврейское измышление, предназначенное для порабощения других рас». "Десять заповедейутратили свою актуальность. Совесть — еврейское изобретение, это недостаток, как обрезание".

Откуда идёт такая преемственность воинствующего "беспредела" (говоря современным языком)? А вот откуда: При попытке обобщить свою практику, волк или тигр придёт к выводу, что убийства есть священнодействие, поскольку ими поддерживается высшая форма жизни во Вселенной – его собственная. Хищник, обобщая практику, приходит к выводу, что:

- Он сам является высшей и абсолютной ценностью, а «выше меня никого нет».
- Его инстинкты есть воля и завет высшей и абсолютной идеи, ведь и Вселенная – это он сам, всего лишь его отражение.

- То, что тёмные предки называли «безобразием» - на самом деле полнота самореализации, а всякие ограничители воли и её триумфа – это «психологические комплексы», продукт обмана тёмных людей всякими лжеучителями, навязывавшими тёмным людям свою волю вместо их собственной.

Таким образом, фашизм вовсе не постороннее миру идей ХХ века явление. В определённом смысле он прямее и последовательнее выражает тенденции века, чем либерализм и коммунизм.

Фашизм пугает радикальностью своего разрыва с глубинно-бытовыми основами человеческой жизни в традиционном обществе. Это и помогло В ПЕРВЫЙ РАЗ затолкать его обратно в преисподнюю совместными усилиями всех напуганных, и либералов, и коммунистов.

Но пугая своей радикальностью реформизма глубинно-бытовых представлений «о хорошем и плохом», фашизм в то же время и подкупает своей честностью и способностью доводить мысли ХХ века до конца.

Либерализм, как экономический фашизм (со всеми положенными фашизму «триумфами воли», но только на бирже) – пытается сохранить унаследованные от традиционного общества мораль и право, политические институты и структуру познания. Похоже на утверждение про что-либо: «Это всё глупость и пережиток старины, но менять его мы не будем».

Так не бывает. Или не глупость, не пережиток, не рудимент, или – надо менять. Нельзя одновременно проповедовать экономическое неравенство, связанное с «триумфом воли» «по ту сторону добра и зла» - и политическое равенство. Это же бред – на чём и берут молодёжь неофашистские движения.

Нельзя морить голодом миллионы экономических неудачников, «не вписавшихся в рынок»[2] - и при этом отстаивать гражданские права каких-то политических лузеров. Тут уж или туда – или сюда. Не морочьте людям голову туфтой – триумф слепой и злобной воли или везде хорош, или везде плох.

Безусловно, современный либерализм – это брюхо, беременное фашизмом и войной[3], как, впрочем, и любой дарвинизм, включая советский.

В истории фашизм иной раз приобретает религиозную окраску в той же мере, в какой социализм (его сущностный антипод) приобретает окраску атеистическую. И то и другое – лишь гримасы истории, свидетельство её нелинейности, зигзагообразного пути. Антитезой социализму по сути (а не по внешнему виду) может быть только Идеал Несправедливости, Идеал Неразумного устройства экономики (ибо планирование пытается построить экономику на началах Разума, с научной организацией труда и усилий людей). Отсюда апология орды, войны, захвата, грабежа, военной добычи во всяком фашизме, даже том, который несёт перед собой проституированные церковные хоругви[4]. Совсем другое дело, что и понятие Справедливости и понятие Разумности в атеизме сущностно отсутствуют, то есть не могут употребляться в разговоре с достаточным основанием[5].

Как можно, просто и грубо представить путь цивилизации? Было некое первобытное стадо. Оно жило по законам зоологических отношений и руководствовалось зоологическими инстинктами.

Потом появились сакральные ценности – служение которым (зачастую себе в убыток) превратило зверолюдей в людей. Служение сакралиям отделило человеческое общество от джунглей и саванны древнего мира.

Начался процесс ДИВИРГЕНЦИИ – расхождения признаков между животным стадом и человеческим сообществом.

Веками они расходились – именно потому, что мотивации зверя – зоологические, замешаны на инстинктах прожорливости, похотливости, немотивированной агрессии, самодовольства и самооправдания, жажды доминирования и т.п.

А мотивации человека были сакральными, через поклонение святыням, потребовавшим аскетизма взамен прожорливости, воздержания взамен похотливости, сдержанности взамен внезапных вспышек ярости, стремление к служению (святыне ведь служат) взамен животной жажды доминирования и т.п.

Вот эта самая дивиргенция по требованию культа и его служителей – создала и нашу культуру, и наше просвещение (изначально однокоренное с освящением, культовым действом по сакрализации предмета), и вообще всё наше общество.

Возможен ли обратный процесс – то есть КОНВЕРГЕНЦИЯ признаков человеческого сообщества и звериного, первобытного стада приматов? Безусловно, и он уже вовсю запущен в XXI веке, а в ХХ его глубокие корни.

Уже то, что в ХХ веке общество раскололось на партии – показывает печальное явление: истина стала неоднозначной в глазах людей, а единый культовый субстрат (так сказать, глубинный мицелий[6] и микориза цивилизации) – стал дробиться на разные христологические секты.

Секта – по определению – отщепенчество от чего-либо, но не с целью провозгласить новую веру, а с целью отстоять чистоту старой веры, якобы попранную в субстрате отделения. Сектанты не есть выкресты, они не отрекаются от старого мира, не отрясают его прах со своих ног. Сектанты настаивают на том, что прежним вероначальством (от которого они отделяются) – ПРЕДАНЫ ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ИДЕАЛЫ движения.

В этом смысле бунт старообрядцев мало отличается от бунта большевиков – ибо и те, и другие прокляли кадровый состав прежней церкви, но не её идеалы[7].

Строго говоря, с научной точки зрения – по-настоящему с идеалами, смыслами и ценностями христианской цивилизации порвал только фашизм. Все остальные, даже самые атеистические партии ХХ века – лишь христологические секты, руководствующиеся старыми, традиционными ценностями, и обвиняющие Бога разве что в том, что он медлит с их воплощением.

По формуле «Сказал-то правильно, да делать не торопится, мы уж вместо него сделаем».

Но никто и никогда не ответил в ХХ веке на вопрос – зачем воплощать Заветы «иллюзорного образа», и какую ценность могут иметь законы, установленные ошибкой в понимании устройства Вселенной? Вопрос этот поставил ещё Ф.М.Достоевский своим знаменитым «Бога нет – всё позволено». Фашизм же ответил за всех атеистов разом – что никакой ценности «психологические комплексы ущербных жертв обмана» иметь не могут, а воплощать Заветы того, кто никогда никаких Заветов не давал, в связи со своим отсутствием – нелепо.

Дело в том, что абстрактно-познавательные модели, которыми баловалась КПСС и западные вольнодумцы – всего лишь игра слов. Что значит «Бога нет?» Это же только слово из трёх букв… Бога нет, а «Готт» есть? Или «Чиз»? «Нет Бога» – говорил Коранв вольном переводе – и добавляет «Кроме Аллаха»…

Это всё игра слов. Нужно понять смысл. Ляпнуть, что нет Бога – всего лишь колебание воздуха. Суть-то утверждения, так и оставшийся закрытым для членов КПСС (кроме Ельцина, Чубайса и Гайдара) – в том, что нет Истины. Смысла нет. Правды нет. Единства в мироздании, его строении и законах нет. А вся наша жизнь – иллюзия, какие-то случайные пузыри на квашне смерти… Вселенная – мертва, и смерть её единственное нормальное состояние. Жизнь – флуктуация. Нет ни Суда, ни Воздаяния, ни Любви…

Такого рода радикальный пересмотр картины мира требует радикальной смены быта, которая уже не есть игра слов, а ревизия основ человеческого существа. Достоевский в образе Раскольникова показывает, что трепаться о благости убийства в газетке одно, а совершить его в быту – совсем другое. Это не просто назвать привычные вещи новыми именами-словами. Это выбросить привычные вещи и заменить их принципиально новыми…

Будучи одной из христологических сект, коммунизм никакой радикальной перестройки бытовых ценностей не представлял. Наоборот, сугубо-церковное представление о Правде, которое мужик веками впитывал в церкви, коммунизм воплотил в быту, убрав раздражавшие мужика факты «лицемерия» в виде дворян, буржуазии и т.п.

Ведь в самом слове «крестьяне» заложено определение «христиане», разделение слов произошло много потом. Изначально же сословие «крестьянин» означало, что он «христианин», а крестьянская община – была христианской общиной.

Из этого определения, впитываемого мужиком с молоком матери много веков, было и опаснейшее ответвление: ведь если крестьянин – христианин, то, получается, кто не-крестьянин, тот и не-христианин.

Те же дворяне или купцы – какой бы внешней набожностью не бравировали – воспринимались как нехристи, не-крестьяне в силу привилегированного сословного положения, непозволительного истинному христианину.

Невозможно сказать (что подчёркнуто уже всеми серьёзными исследователями вопроса) что коммунизм требовал от христиан каких-то непривычных и нетрадиционных вещей в быту. В культе, в символике - да, но не в бытовом поведении.

Отречение от частной собственности, ненависть к богачам были изначально заложены в христианской этике. И по сути большевизм был не сломом традиционного общества, а наоборот – извращённой и уродливой (потому что и сионисты, и просто психопаты поучаствовали) попыткой реставрации традиционного общества с традиционными ценностями. Интересно отметить, что враги коммунизма видели это яснее, чем его друзья, хотя и друзья часто проговаривались, что – по слову евангельскому – «не нарушить пришли, но исполнить».

Что касается западного общества, то там вообще не было резкого надлома и христологические секты (под видом политических движений нового времени) были куда менее радикальны и деструктивны, чем троцкизм-ленинизм.

Традиционные христианские конфессии играли важную роль в жизни Запада вплоть до 60-х годов ХХ века, и даже позднее. Общество Запада было религиозным до ханжества, и в основу своей борьбы с коммунизмом клало борьбу за христианство.

Христологические секты не только враждуют между собой (что вполне естественно для узколобых фанатиков) – но в определённых обстоятельствах могут и объединятся против общего врага. Союзу либерализма и коммунизма против фашизма предшествовал союз католиков и православных против османского нашествия (сразу же кончившийся – как только османы перестали представлять реальную угрозу Европе), союз разных конфессий Римской Империи против Атиллы и т.п.

Единая фундаментальная основа ценностей разных христологических сект легла после 1945 года в основу планетарного антифашизма, сделавшего Гитлера (во многом искусственно) главным и беспрецедентным злодеем человечества, фашизм – ругательством во всех языках мира. Но прошло совсем немного времени – и сквозь асфальт единого советско-американского антифашизма стали прорастать ростки неофашистской идеи.

Это доказало старую истину: с носителями идей можно воевать штыком, но с самой идеей штыком воевать не получится. Даже если физически истребить всех носителей идеи – сама идея – как напрашивающийся ответ на очевидный вопрос – останется висеть над миром вопросительным знаком.

Скорость реанимации неофашизма в мире связана с тем, что сопротивление фашизму базируется во многом НА ПЕРЕЖИТКАХ христианской цивилизации, в тех обществах – в которых, в общем и целом уже осуществлён мировоззренческий отказ и отречение от ценностей прежних веков.

С точки зрения рационально-логической построения фашизма выглядят, как бред, и действительно являются бредом – это так же верно, как и то, что никого из фашистов это никогда не волновало. Безусловно, само по себе принятие фашизма требует от ума либо существенной деградации, распада, либо патологического искривления. Но в том-то и дело, что УМ (к которому прилагается эпитет "холодный", "трезвый") - продукт цивилизации, с которой фашизм решительно рвёт! Этого никогда не понимали умники, пытавшиеся высмеивать фашизм с рационально-логических позиций.

Ведь вся сложная архитектура разума и его логики базируется (теоремы) на аксиомах (догмах). А потому для отвергателя догм и аксиом все умозаключения, отложенные от них – не указка.

Фашизм вызывающе-антиразумен, он апеллирует не к рациональному аппарату мышления, а к «живой жилке» воли, свойства человеческого характера добиваться своего. Разум же настроен, как инструмент, работать по правилам. Воля – наоборот, ломать и нарушать правила. Разум – продукт влияния других людей (учителей, воспитателей, книг) в сознании человека. Воля – его собственный, нутряной позыв. Воля не констатирует «так есть». Воля требует – «хочу, чтобы так было».

Рациональная дискуссия с фашизмом невозможна, а научные разгромы всяких «расологий» удовлетворяют только рационалистов, которые и так фашистами не являются. Самим же «расологиям» и их свихнувшейся пастве никакие научные обзоры никогда не мешали. Потому что это разум устанавливает истину, а воля – считает истиной собственную установку.

Для добропорядочных атеистов бывает обычно неприятным сюрпризом, что вытеснение религии (системы, сделавшей человека человеком) оборачивается отнюдь не той, чаемой ими, «научной картиной мира». Они удивляются, когда вместо трезвой и рациональной мироощутимости приходит вдруг «черная романтика» биологизаторского воспалённого примитива.

Но тут их утешить нечем. Рациональная картина мира, трезвая, с достаточным доказательным основанием – вторичный продукт. Сама по себе она быть не может. Глупо верить в Разум – если считаешь разум игрой эволюции, случайным пузырем на биосферной квашне…

Отрицание Высшего Разума приводит в итоге к отрицанию всего Высшего в каждом из Разумов. И не видит этого только слепой. А что если останется в Разуме, если смыть оттуда высшие слои? Низшие слои, то есть зоологические мотивации. Востребованность зоологических по своей природе выводов и обобщений в качестве высшей культуры и идеала человеческой жизни создаёт тягу к фашизму.

+++

Советское сопротивление фашизму выдвигало в основу нелепый марксистский тезис о том, что «у рабочих нет Родины», что национального единства, эксплуатируемого фашистами – на самом деле нет, а есть классовый интерес, пропасть непреодолимая между богатством и бедностью.

Эта марксистская концепция в неснятом виде соседствовала с советским державным патриотизмом, создавая путаницу в головах и во многом способствуя краху великого советского проекта.

Не то, чтобы у богатых и бедных нет противоположности интересов. Но источники богатства и бедности находятся совсем не там, где искали их Маркс и марксисты, заполняя головы последователей химерами[8].

+++

Западное, т.н. «демократическое» сопротивление фашизму базировалось на теориях «тоталитаризма», нелепых в самой основе своей.

Ведь понятно же, что тоталитаризм базируется на тоталитарном мышлении. То есть целостном, комплексном, если перевести. И такое мышление неправильное? А какое тогда правильное? Дробное, дискретное, бессвязное мышление – идеал «демократии»?

Но дискретное мышление – это уже область клинической психиатрии. Всякое здоровое мышление раздробленным и фрагментарным быть не может. Оно обязано быть целостным и связным. Переведя на латынь, получим – «тоталитарное»…

По сути, либерально-демократическая толерантность и вызванная ею дискретность мышления выступают «Ледоколом», расчищающим фашизму пространство под формирование новой (на самом деле очень старой, животной) целостности (тотальности).

Потеряв ценности, общество погружается в беспросветный маразм толерастии, откуда выныривает с тем багажом, который сидит в подсознании наследием диких веков, некогда вдохновлявшим орды наиболее культурно-отсталых варваров[9].

Нельзя просто так объявить своими предками звероподобных животных-каннибалов, и при этом не попасть к ним в заложники…

 


[1] По свидетельству Ф.М. Достоевского «Самый крупный безобразник, самый даже красивый своею дерзостью и изящными пороками, так что ему даже подражают глупцы, все-таки слышит каким-то чутьем, в тайниках безобразной души своей, что в конце концов он лишь негодяй, и только». Достоевский Ф. М. -- Дневник писателя страница 13.

[2] Как говорил А.Чубайс в разгар рыночных реформ: «"Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок».

[3] Цель обывателя в потребительском обществе – бесконечно наращивать благосостояние. Но эта цель упирается в ограниченность ресурсов. Чисто технологически, с помощью современной техники, можно сделать бесчисленное количество автомобилей, но дело в металле, в руде. Если количество технологических операций на производственной линии ничем не ограничено (как и аппетиты потребителя) – то количество лежащего в основе манипуляций сырья ограничено. Это и является главной причиной всех современных войн – как открытых, так и гибридных, нового типа. Все они ведутся с целью переподключения той или иной ГЛЫБЫ ресурсов – от питания одних лиц к питанию других лиц.

[4] За фашизмом (включая и такую его форму, как сионизм, фашизм в еврейской среде) стоит не только неверие в справедливость и разум, но и жгучая ненависть к попыткам выстроить справедливую и разумную экономику.

[5] Откуда взяться справедливости в слепо и случайно возникшей вселенной и что в ней считать разумным, если она изначально мертва и безмозгла? Миражи и галлюцинации забродившего под черепной коробкой мозгового вещества?

[6] Вегетативное тело гриба, состоящее из очень тонких переплетённых нитей под землёй: корни гриба, выпускающие плодовые тела грибов.

[7] Вот свидетельство классика: Клюев Николай Алексеевич:

«Есть в Ленине керженский дух, Игуменский окрик в декретах, Как будто истоки разрух Он ищет в "Поморских ответах". Мужицкая ныне земля, И церковь - не наймит казенный, Народный испод шевеля, Несется глагол краснозвонный».

[8] Не труд создаёт богатство, богатство создаёт обладание территорией с природными и инфраструктурными ресурсами. Труд лишь обрабатывает заранее данное богатство, переводит его из потенциальной формы в актуальную. Если исходить из того мифа, что рабочие и крестьяне сами, своим трудом, создают богатства, часть которых у них потом отбирает эксплуататор (в марксистской схеме – чистый паразит) – тогда почему же не могут своим трудом создать богатств своим семьям безработные рабочие и безземельные крестьяне? Завоевание и удержание земли, территории, ресурсной базы – вот источник богатства, труд же – лишь актуализирующее приложение к нему. Чтобы было понятнее объясним современным простым примером. На депозите в банке лежат деньги. Поскольку это депозит – ими нельзя расплатиться за блага сразу же. Нужно пойти в банк и снять деньги с депозита. Поход в банк – это труд. А деньги на счету – ресурсное обладание. Можно сколько угодно ходить в банк, хоть каждый день, хоть каждый час – но вы там ничего не получите, если на счету у вас там ничего нет… Так марксистский эксплуататор-паразит преображается в организатора обороны территории (эту должность, как и любую можно исполнять хорошо или плохо, но она отнюдь не паразитарна). Рабочие никакой прибавочной стоимости не создают (сами по себе) – они с помощью труда извлекают стоимость из предоставленной им организатором обороны глыбы ресурсов. Точно так же скульптор, ваяя статую из мрамора, не извлекает никакой прибавочной массы мрамора (да и не может, по законам сохранения вещества и энергии). Скульптор, напротив, снижает массу мрамора, отсекая лишнее от заключённой в глыбе форме статуи. Тем же самым занимается и рабочий, и крестьянин: они берут глыбу ресурсов и отсекают от неё «всё лишнее». Сами они создать ресурсов не могут и трагически зависимы от предоставления ресурса со стороны подлинного кормильца нации – Организатора Обороны Территории.

[9] В этом смысле очень характерна чёрная романтизация фигуры современными неофашистами в РФ фигуры садиста-психопата времен гражданской войны Унгерна-Штернберга. При этом многие зверства Унгерна попросту приписываются ему его современными поклонниками, так как в их среде принято считать, что садизм не позорит, а возвышает личность Вождя. Сам Унгерн, впервые поднявший знамя со свастикой, поднял его в древнем, а не гитлеровском смысле: Унгерн делал ставку на панмонголизм, на дикие народы, с помощью которых мечтал сокрушить века цивилизации и вернуть мир в состояние раннего феодализма, представлявшегося ему идеалом общественного устройства. Трудно сказать, зачем это нужно было самому Унгерну – судя по источникам, личности крайне психически неуравновешенной, в обстановке всеобщего авантюризма Гражданской войны. Но в современной идеологии неофашизма поднявший свастику в смысле панмонголизма Унгерн воспевается как беспощадный каратель, полностью порвавший с «гнилой» цивилизацией и взявший себе в учителя жизни древних ханов-варваров времен монгольских нашествий.

Александр Леонидов; 12 сентября 2016

http://economicsandwe.com/E1BF6E8C07683235/

 

Подробнее ...

Все фотографии, изображения, тексты, личная информация, видеофайлы и / или иные материалы, представленные на электронном вестнике "Жизнь Отечеству", являются исключительной собственностью владельца домена usprus.ru (за исключением материалов переопубликованных из иных источников, с правом публикации, либо авторские тексты, иной материал, переданные для публикации авторами).
Авторские права и другие права интеллектуальной собственности на все материалы, содержащиеся на электронном вестнике "Жизнь Отечеству", принадлежат собственнику домена usprus.ru, либо авторам публикаций, переданные для публикации на электронном вестнике "Жизнь Отечеству".
Использование вышеуказанных материалов без разрешения главного редактора электронного вестника "Жизнь Отечеству" является незаконным согласно ГКРФ.