А вскоре из машины выбрался Юра Яковлев, доложил: «Командир танковой роты 141-го отдельного танкового батальона 19-й мотострелковой дивизии 58-й армии». И рассказал о двух днях боевых действий.
7 августа они стояли на Мамисонском перевале, на стыке границ Грузии, Южной Осетии и России.
— У нас там с 2006 года проходили батальонные тактические учения, — повторяет свой рассказ Юрий. — Отработали уже все задачи, должны были возвращаться домой, заказали железнодорожные платформы, и тут началась война. В ночь с 7 на 8 августа в воздух взлетели три красные ракеты — это был сигнал тревоги. Когда заняли свои места в боевых машинах, пришел посыльный и сообщил, что командир полка собирает командиров подразделений. На совещании мы узнали, что российская миротворческая база подверглась массированному артиллерийскому обстрелу, нам вручили пакеты, где было сказано, что надо делать по тревоге.
В час ночи две батальонные тактические группировки 693-го и 135-го мотострелковых полков 19-й мотострелковой дивизии, находившиеся на военных полигонах в непосредственной близости от границы с Южной Осетией, получили приказ на выдвижение в сторону Рокского тоннеля. Им требовалось блокировать магистраль перед Гуфтинским мостом и объездную Зарскую дорогу.
— Проехали по автодорожному тоннелю через Главный Кавказский хребет, который расположен на 93-м километре Транскавказской магистрали. Пересекли границу с Южной Осетией. Моя танковая рота из семи машин действовала совместно с мотострелковым батальоном 135-го полка.
— Позже стало известно, что грузины собирались взорвать Рокский тоннель…
— Он хорошо охранялся. Грузины туда бы не подошли. Тоннель длиной около 4 километров проскочили быстро. Вышли маршем к поселку Джава. Двинулись дальше и сосредоточились в районе села Хетагурово, которое уже было занято грузинскими войсками. К нам подъехали еще три танка армии Южной Осетии. Совместно с ними мы выдвинулись на разведку. Определили огневые точки противника — около села стояли грузинские танки, БМП.
Ночная атака повергла грузинских военнослужащих в шок. Россияне на танках заходили к ним в тыл, не зная страха. Началась перестрелка, по сути, дуэль. Разметав бронетехнику и уничтожив склад боеприпасов грузинских войск в Хетагурове, немногочисленная батальонная тактическая группа 135-го мотострелкового полка стала продвигаться к Цхинвалу. Но внезапно была атакована грузинскими войсками. Чтобы колонна российских войск смогла выйти из-под обстрела, занять выгодный рубеж и пойти в контратаку, капитан Яковлев на самое острие боя выдвинул свои четыре танка. И недаром 1-я рота отдельного 141-го танкового батальона Юрия Яковлева четыре года подряд признавалась лучшей по боевой подготовке во всей 58-й армии. Во встречном бою, сочетая маневры и огонь, они смогли уничтожить 7 грузинских танков и бронемашин.
А потом были уличные бои. Танкисты прорывались через укрепленные грузинские позиции. С израсходованным боекомплектом, рискуя жизнью, атаковали врага… И все-таки вышли к базе миротворцев. Следовавшие с ними мотострелки были отсечены огнем.
«Насчитали четыре прямых попадания в лобовую броню танка»
— Грузины никак не ожидали увидеть нас в том районе, — рассказывает Юрий. — Операция была разработана так, чтобы ввести противника в заблуждение. Основные силы пошли по одной дороге, а мы стали заходить со стороны Шанхая, где у грузин был тыл.
При подходе к базе миротворцев российские танкисты поняли, что по ним бьют свои же. Миротворческий батальон их принял за грузинское подразделение.
— Нам повезло, что у них не было серьезных противотанковых средств. Увидев, что по нам бьют из минометов, я по радиостанции передал, что мы свои. И вскоре мы уже залетели к ним за ворота, — рассказывает Юрий. — Миротворцы обрадовались, воспряли духом: к ним долго никто не мог прорваться, а тут такая мощь подошла. С Константином Тимерманом мы провели небольшое совещание. Распределили пять танков так, чтобы грузины не прорвались на территорию базы.
А вскоре российские танкисты вступили в бой. У одного грузинского танка тут же снарядом снесло башню, второй танк был подорван на подступах к базе, две БМП загорелись и превратились в факелы. Еще один БТР наш танк просто опрокинул ударом в канаву.
Прорываясь к миротворцам, танкисты израсходовали большую часть боеприпасов. Это, видимо, вскоре поняли и грузины. К 17 часам, перегруппировавшись, они снова пошли в атаку.
— Когда стрелять стало нечем, а грузины стали продвигаться к воротам гарнизона, я попросил Юру: «Выскочи, припугни их «броней» — и назад». В это время мы планировали занять позиции у ворот с гранатометами. Хотели подбить «Мухами» один из грузинских танков, чтобы он встал и заблокировал вход другим машинам, — рассказывает Константин Тимерман.
За воротами лязг гусениц и рев двигателей смешался с грохотом выстрелов… Комбат миротворцев просил Юру Яковлева только выскочить и отогнать грузинские танки, а он с экипажем, в машине без боекомплекта, гонял под огнем грузинские танки минут 15.
— Я грешным делом думал, что они погибнут, — признается Константин Тимерман. — От сердца отлегло, когда увидел, что они залетели обратно, поставили ободранную машину поперек ворот…
Миротворцы насчитали четыре прямых попадания в лобовую броню танка.
— Нужно было выехать за ворота, создать эффект нападения на грузин, — рассказывает в свою очередь Юрий. — У нас были только пулеметные патроны. Подпускали противника на расстояние около 50 метров, подставляли под огонь лобовую броню, которую пробить практически невозможно. Ошибиться не имели права — иначе бы нас сожгли. В экипаже у меня был старший сержант Сергей Мыльников из Екатеринбурга, которого я считал своей правой рукой. Он пришел ко мне срочником после учебки, так весь срок и служил в моем подразделении. Сергей все время рвался в бой, спрашивал меня: «Товарищ капитан, что надо сделать, чтобы стать Героем России?» Но во время военных действий об этом, конечно, не думаешь — просто выполняешь свой воинский долг. У меня изначально было 7 танков — мы уничтожили в общей сложности 19 бронеобъектов противника.
Несколько раз грузинская пехота пыталась еще проникнуть на территорию базы через КПП, но всякий раз ее отсекали огнем. К вечеру стало понятно, что батальонная тактическая группа 135-го полка к базовому лагерю миротворцев пробиться не может. Боеприпасы были на исходе. Миротворцы готовы были драться врукопашную.
— Никто белый флаг выбрасывать не думал. Не для того наши парни полегли, чтобы мы сдались, — жестко говорит Константин Тимерман.
В это время дозорной группе удалось поймать засевшего рядом с базой миротворцев грузинского корректировщика. Тот сообщил, что передал точные координаты, и скоро гарнизон накроют авиация и «Град». Пленный признался: «У нас приказ на полное ваше уничтожение».
— Казармы и все остальные наши объекты были уничтожены. Не осталось БМП, одна часть машин была подбита, а другая сгорела в автопарке. В подвале у нас нашли убежище жители близлежащих домов — старики, женщины, дети… И я принял тяжелое для себя решение на отход подразделения, — рассказывает Константин Тимерман. — Уничтожив секретные документы и аппаратуру, под прикрытием дымовых шашек мы стали уходить по руслу реки. Нам повезло. Месяц назад прошли сильные дожди, которые промыли лощину. По этому полуподземному ходу мы и начали отступать. Троих раненых несли на себе. Хотели зайти в нижний миротворческий городок, но нам передали, что там работают снайперы.
— Мы уходили под обстрелами вслед за миротворцами, — рассказывает в свою очередь Юрий Яковлев. — В нашей группе были мирные жители и один раненый офицер, но он передвигался самостоятельно. Шли всю ночь. Под утро вышли на дорогу, раненых начали подбирать на своих машинах местные жители.
Утром 10 августа миротворцы и танкисты, которые разбились на шесть групп, разными маршрутами через горы вышли в Джаву.
Хирурги, осмотрев ногу подполковника Тимермана, пришли к выводу, что начался некроз тканей. В миротворческом городке, в подвале, при бомбежке ему зашили ногу. Но, как выяснилось, делать этого было нельзя: при попадании осколка происходит ожог, ткани отмирают. И теперь требовалась срочная операция.
— К тому времени у меня поднялась температура, мне вкололи обезболивающее, сделали операцию. В результате рана значительно увеличилась в размере. Ночь я пролежал в школе на носилках, а утром меня перевезли на вертолете в госпиталь во Владикавказ, — рассказывает Константин Тимерман. — Потом был окружной военный госпиталь Ростова-на-Дону и несколько операций, в том числе пластическая — мне пересаживали кожу на поврежденный участок ноги.
О том, что стал Героем России, Константин узнал в госпитале.
— Лежал в переполненной палате, задремал после перевязки, открываю глаза, а на меня наставлены телевизионные камеры. Спрашиваю: «Что происходит?» Мне говорят: «Поздравляем, вы Герой Российской Федерации», — вспоминает Константин Анатольевич.
— Мне позвонили из главного управления кадров, спросили: «Капитан Юрий Павлович?» Говорю: «Он самый» — и слышу: «Поздравляю вас с присвоением воинского звания Героя России», — рассказывает Юрий Яковлев. — Героя получил также командир танка 22-летний сержант Сергей Мыльников.
Также в копилке танкистов из роты Яковлева были два ордена Мужества, две медали «За отвагу» и три медали Суворова. Но главное, по мнению командира роты, что отвоевали они тогда без потерь. Ранен был только лейтенант Попов, но и он вскоре вернулся в строй.
Юрию Яковлеву тогда было 27 лет. В 2002 году он окончил Челябинское высшее танковое командное училище. Сам написал рапорт, чтобы его направили в 503-й мотострелковый полк Северо-Кавказского военного округа. Через три года уже командовал танковой ротой 141-го отдельного танкового батальона 19-й мотострелковой дивизии 58-й армии.
Комбату Константину Тимерману в 2008 году было 30 лет. Командир миротворческого батальона вывел свое подразделение из окружения с минимальными по военным меркам потерями.
С того страшного августа прошло уже 9 лет. Но боль с годами не утихает. Погибшие так и стоят у комбата перед глазами. Командир разведвзвода Сергей Шевелев, ставший Героем России. Сержант Стас Хорош, которого подполковник знал еще с Чечни. 20-летний механик-водитель Антон Марченко из Бузулукского района, что сумел вывести горящую БМП с позиций российских миротворцев. Ребят спас, но сам выбраться из машины не успел: сдетонировали топливные баки… Посмертно Антону было присвоено звание Героя России.
Рядовой Сергей Кононов из Удмуртии, который 3 часа отражал атаки противника, но так и не покинул свой боевой пост в бетонном «стакане» на наблюдательной вышке. Посмертно он был представлен к ордену Мужества.
23-летний младший сержант Александр Коренев из города Шахты, который прикрыл собой сослуживцев. По миротворцам тогда били 5 часов подряд. Саша умер от многочисленных осколочных ранений, не дожив до конца обстрела 20 минут. Посмертно он был награжден орденом Мужества.
В огненном мешке погибли механики-водители Кублан Гиматов из Волгоградской области, Вадим Яско из Тверской области, наводчики-операторы Александр Шмыгановский из Курганской области и 20-летний Артем Полушкин из Башкортостана. Не стало старшего сержанта Владимира Синельникова из Краснодарского края. Младший сержант Сергей Семененко из Азова погиб уже при отходе батальона… В той короткой, но жестокой пятидневной войне миротворческий батальон Константина Тимермана потерял 15 бойцов, еще 49 получили ранения.
В 2015 году в центре Цхинвала был установлен обелиск в память о погибших в Южной Осетии миротворцах.