"...никакой «американской демократии» нет, а есть хорошо знакомая нам по детективам криминальная мафия, уголовщина со всем арсеналом, используемым организованной преступностью, но только очень разросшаяся, фактически подмявшая целую планету".
Если бы при капитализме был Закон, то не было бы капитализма!
Камо грядеши?!
Парадокс, но западники-теоретики упускают важнейшую сторону общественных отношений. Все общественные институты имеют смысл только в обществе честных людей и искренних слов. Это очень и очень ограничивает как терминологию, так и функциональность институтов. Кто сказал, что диктатура обязательно будет называть себя словом «диктатура» и не подыщет более ласковых слов для себя, любимой? В обществе локалистов[1] и циников любой общественный институт теряет всякий смысл, потому что его активно имитируют и симулируют.
Так, в частности, возникают фикции популярности медийных фигур (порой путём грубейшей навязчивой «раскрутки»), фикции выборов и многопартийности, фикции смены лиц у власти (на самом деле, меняются по кругу одни и те же). Так рождается хорошо знакомая нам по Западу фикция свободы слова в СМИ (когда при жесточайшей цензуре по важным вопросам симулируют «свободное» обсуждение всякой ерунды и вздора), и т.п.
Само название не может служить научным определением явления. Мало ли кто и как сам себя называет? Не всему же можно верить!
Почему мы должны верить американцам, называющим себя «демократией», и не верить при этом северным корейцам, именующим себя «народно-демократической республикой»? Что, собственно, мешает тиранам в условиях тирании назвать себя любым, удобным и модным словом? А так же симулировать, имитировать процессы – которые модны и привлекательны для масс?
Таким образом, формальное (номинальное) существование любого института ничего не говорит нам о реальности его существования. Самая жестокая диктатура легко монтируется со всеми институтами демократического общества.
Причём их даже легче поддерживать на плаву в таком виде, потому что, при теневом управлении, они не путают свои роли, и сосуществуют без конфликтов, сбоев, непредсказуемых коллизий и т.п. Например, «выборы» проходят в срок и без сюрпризов, как на параде. Все на них идут, как солдатики, в ногу, и никто – вразнобой…
Если в реальности разделение властей привело бы к гражданской войне (через гонку амбиций), то при масонерной системе оно двести лет не знает осложнений, а напротив: «всяк сверчок знает свой шесток».
+++
Очевидно, что в отношениях власти и населения существует градация РЕАЛЬНЫХ гарантий, определяющая лояльность населения к власти (или отстранение от неё):
1) Власть вообще ничего не обеспечивает (и тогда нафиг она нужна? Чем лучше любой другой, даже и оккупационной, если сама, по сути, оккупационная?).
2) Власть обеспечивает только физическую защиту, выживание.
3) Власть обеспечивает защиту + определённый уровень материального благополучия.
4) Власть обеспечивает защиту + имущество + участие (вовлечённость) в процессы управления системой.
Всё это легко сказать. Но гораздо труднее оценить на практике, потому что, с точки зрения скрытого цинизма локалистов, позиции (1) и (4) совпадают.
Поскольку политики изначально лживы, то им безразлично, о чём врать, и они врут по максимуму: обещают и жизнь, и достаток, и участие, и всякие выборы-перевыборы, «социальные лифты», гражданский контроль и т.п.
Но, поскольку они «кентавры» и тело их мотиваций – цинизм, презрение к общественным интересам, то, в сущности, они не обеспечивают ничего.
В итоге такого раздвоения обесценивается и проституируется всякое слово, слова в современной политике теряют значение, и ничего уже не обозначают. Все политики обещают одно и то же, но ни один из них обещанному не следует.
+++
Трезвление, отход от номинальных определений и самоназваний, выход в реальность – дело не только нужное для Разума, но и страшное для человека.
По итогам оказываешься, словно в фильме ужасов, совсем не в том мире, который тебе убаюкивающе навевали разного рода «маги» мировой банковской олигархии…
Сегодня, например, всплыло, как масло на воде, и этого, как шила в мешке, не скроешь: никакой «американской демократии» нет, а есть хорошо знакомая нам по детективам криминальная мафия, уголовщина со всем арсеналом, используемым организованной преступностью, но только очень разросшаяся, фактически подмявшая целую планету.
А размеры для механики не важны. Кремлёвские куранты и дамские часики – механические часы, хоть размерами и не сопоставимы. Но принцип действия у них один. Кот и тигр отличаются, конечно (например, пропорциями скелета), но всё же очевидно-подобны.
Как подобны большая американская мафия – и поселковая мафия семейства Цапков. И стиль, и методы, и даже язык – узнаваемы до боли. Только Цапки орудовали террором и шантажом, прикрываясь ими же подделанными «народными голосованиями» в станице Кущевской, а семибанкирщина в США – орудует тем же инструментарием на всей планете.
Чтобы понять власть США – вспоминаем прочитанные и просмотренные детективы про мафию.
Мафия совершает преступления? Да, это её профессия. В основном торговля наркотиками и оружием (узнаёте?), запугивающие убийства свидетелей (ну, узнаёте?), рэкет и вымогательство (вылитые США!), террор и шантаж. Криминальные разборки (современные войны). Подделка документов, умение подставить другого человека под собственное преступление – вообще тютелька в тютельку США! А ещё мафия (вспоминаем штампы из кино) – работает с продажными профсоюзами, продажными СМИ, продажными полицейскими: она их кормит, они её покрывают. Ну, а что делают голландские копы, тщательно пряча улики об украинском следе в деле о малазийском «Боинге»? Классическая смычка мафии и продажных полицейских! Не менее вопиющее дело – «отравление» Скрипалей: вся английская полиция на побегушках у мафии, заказавшей «подставу»…
А все эти войны, в Ираке и Югославии, в Ливии и Сирии, на Украине – как они узнаваемы, если посмотреть под углом «забитой стрелки», известной нам по фильмам про оргпреступность! Мафия присылает «чёрную метку», она сперва угрожает и шантажирует, а потом нанимает и оплачивает киллеров; но ведь это и есть в буквальном смысле слова политика американских банкиров.
+++
На противостояние социализма и капитализма можно посмотреть теперь под иным, детективным углом: как на состязание полиции и преступности. Преступность, как в самом чёрном нуаре, оказалась сильнее, подставила полицейского и добилась его отставки. После чего стала делать, что ей в голову взбредёт (торжество капитализма). Соцлагерь мы можем описать как районное отделение милиции, а мир капитала – как криминальное подполье «на районе»…
И это не шутки – это прямые аналогии. Оттого, что американская мафия очень большая и сильная, мафией она быть не перестала, и, скорее, наоборот. Безнаказанность усилила её уголовные наклонности.
+++
Вот и ответ, почему в мире так плохи дела, так мрачно и неуютно: мы, по сути, в городе, захваченном мафией, перебившей или скупившей всю полицию и прокуратуру.Только город величиной с планету. А если так – то чего ждать, кроме новой большой кровищи, чудовищного грабежа и разбоя, новых изнасилований и прочего безпредела? Планета ничего и не ждёт – кроме этого…
+++
Само по себе понимание того, что планета оказалась в руках криминальной мафии, в глобальном масштабе разделавшейся с правоохранительными системами (подмяв их под себя) – ничего, кроме испуга, не несёт. Да, современные политики, вторгаясь в Ливию или Йемен (да куда угодно) – презирают само понятие законности, права и живут по камерно-лагерным «понятиям», да и то в лучшем случае (а то и просто по криминальному безпределу). Официально «коронованные» воры в законы, такие, как П.Порошенко – не только всем управляют и распоряжаются, но и верховые титулы себе присваивают, ничего уже не стесняясь. И международные отношения, и внутренняя политика в мире победившего капитализма – ничем не отличаются от бандитских «разборок» и «стрелок». Это не гипотеза, это ежедневно фиксируемый факт, но что, собственно, кроме ужаса, должен из этого факта извлечь мыслитель?
+++
Начнём с того, что главное отличие криминала от добродетели – приоритеты деятеля. Тот, кто служит собственной выгоде – криминален, тот, кто думает про общую пользу, старается сделать что-то для всех людей, а не только для себя – относится по научной классификации к разряду добродетели.
Удаляя приоритет общественной пользы – мы удаляем из жизни и всё, что не является по природе и сути своей криминальным. И тогда (если каждый преследует свою локальную, личную выгоду) всё становится лишь разновидностью бандитизма, что, собственно, и имеем по итогам 90-х.
Насколько глобальная криминализация противоестественна? Ни насколько. Среди животных нет деления на законников и преступников. Всякое животное, руководствуясь зоологическими инстинктами, и хищно, и воровато. Скажем, свинья не является хищником, но младенца сожрать может. Свинья движима инстинктом насыщения, и, как любое животное, не брезгует плотоядностью, когда таковая доступна. Ведь и синица любит поклевать сало – если оно имеется! Кроме того, очевидно, что для животных не существует понятия воровства – хотя понятие конфликта за ресурсы им вполне знакомо. Животные постоянно дерутся за плоды и воду, за лес или поле, за добычу или тёплое место, то есть силовое распределение им хорошо знакомо. А вот распределения по какой-то абстрактной справедливости у них нет в принципе.
+++
Откуда же тогда в человеческом обществе возникло представление о преступности, если в зоологии его не существует? Почему, собственно, человек противопоставляет себя преступности, а не участвует в ней? Когда и как это случается? Люди же не рождаются преступниками или законниками, таковыми их делают идеи, мотивации мышления!
Почему на определённых этапах истории преступные сообщества считались не «обществом», как таковым, а «отбросами общества», неким теневым подпольем «настоящего» общества? И чем это самое «настоящее» общество отличается от преступного сообщества? Тем, что оно просто так само себя называет, или же есть принципиальные, научно-фиксируемые отличия в «анатомии строения»?
Такие «интеллектуалы», как А. Макаревич, полагают, что никакой особой разницы, кроме размеров, нет:
Побольше братва заседает в верхах,
Помельче братва голосует…
И в самом деле, наше поколение стало свидетелем стремительной конвергенции политики и преступного мира, сращивания криминального подполья и государственной власти, причём во всех странах мира! Разделение на «преступников» и «политиков» стало сперва условным, а потом и вовсе исчезло. О таких фигурах, как Трамп или Порошенко, или Плахотнюк трудно сказать – то ли это главари мафии, изображающие государственных деятелей, то ли государственные деятели, изображающие главарей мафии. Грань настолько уже зыбка и непонятна, что никакой «компромат» не действует. Сегодня объяснять людям, что власть над ними захватили криминальные мафии – ломиться в открытую дверь. Люди не понимают, зачем им так упорно доказывают то, что они и сами уже давно знают…
Капитализм вообще превращает преступность в норму жизни, а наказывает только за неудачи в преступных деяниях, а не за сами преступные деяния. Так в Спарте наказывали мальчиков во время инициации не за кражу, а если они попались на краже. Кража, как и убийство, вменялись мальчику в обязанность, но за неловкое исполнение обязанности сурово карали…
Раз уж привёл кричащую цитату из А.Макаревича, приведу и не менее кричащую цитату из романа А. Леонидова «Иго человеческое»:
(…)
-Сынок – ответил этот мудрый старик – Если бы при капитализме был закон, то не было бы капитализма!
Совенко молчал, и даже смотрел в сторону: взгляд, как орех, раскалывало пополам: половина воды, половина – небо с пушисто-белыми по краям, более тёмными в центре облачками. На стеклянном столе – цветы, ваза с экзотическими фруктами, сырная тарелка, и конвоируемая бокалами лепестково-тонкого стекла бутылка драгоценного белого Chateau d'Yquem…
- Ты ведь не думаешь – продолжал Бертлен, улыбчиво нажимая в намёк - что все богатые награждены великим богатством за какие-то великие подвиги? Ты же не считаешь, что все бедные наказаны бедностью за какие-то преступления? Даже наш суд, сынок, который грязнее трёхдневного подгузника страдающих поносом – и тот не придумал, какое обвинение выдвинуть бедным, чтобы наказать их этим уровнем жизни по закону!
Красиво написана весьма и весьма простая мысль. И горе тому, кто к этой мысли ещё не пришёл.
+++
Выход из зоологического скотства произвела инфинитика – то есть приоритет вечного и бесконечного над временным и локальным в психике человека. Инфинитика противопоставила локализму человека вне времени, вне пространства, человека абстрактного, сведённого к совокупности общих признаков и принципов. Когда человек умом сперва осознал Вечность, вместил в себя это недоступное животному понятие, а потом и приоритет вечного над временным осознал, то возникли и собственно человек разумный, и религиозный культ.
Началась драма истории, которой не было в доисторические времена: битва инфинных начал адептов культов и зоологических начал локализма в человеке. Одни говорили: «вечное выше временного». Из этого вытекало, что общественное, наше, выше личного, моего – и начиналось строительство лестницы преемственного прогресса, поступательного накопления знаний и благ, которые предки копят для потомков. Другие полагали на самом базовом уровне, что временное реально, вечность же – химера, абстракция, предрассудок. Эти разрушают, растаскивают и общество, и лестницу прогресса, ибо в локации биологического существа восходить некуда. Биологическая жизнь слишком коротка для многовекового восхождения.
При отсутствии инфинных начал в психике, без зачарованности человека вечными ценностями – нет никаких шансов или возможностей остановить одичание и озверение человека. Уговорами или наказаниями можно лишь притормозить процесс социального одичания, снизить скорость деградации личности – но не более того.
Или человек осознаёт себя как текст, как мыслительную вечность – и тогда он «человек разумный», адаптирован к проживанию в цивилизации.
Или человек осознаёт себя, как биологическое тело, набор стремительно разлагающихся органов – и тогда совместить его поведение с нормами цивилизации немыслимо. Так или иначе он выйдет за рамки абстракции законности в локальный мир личной сиюминутной выгоды. А другой, кроме сиюминутной, для него, краткоживущего смертопоклонника, и не существует!
+++
Говоря о бессмысленной деятельности, мы должны принять очень важную оговорку о том, что абсолютно бессмысленной деятельности не бывает. Всякая деятельность (иначе она бы прекратилась) всегда имеет какой либо смысл для кого-нибудь. Когда же мы говорим о том, что деятельность бессмысленна, мы имеем в виду один из трёх вариантов:
- Либо ложный смысл (когда средства на самом деле не ведут к намеченной цели, хотя участники и верят, что средства к ней ведут).
- Либо враждебный исполнителям смысл (когда люди категорически не согласны с итогом навязываемой им деятельности).
- Либо ничтожный смысл (когда результат по итогам не сопоставим с затраченными усилиями на его получение, «игра не стоила свеч»).
Если человек работает на тяжёлых земляных работах в расчёте на урожай – эта работа имеет смысл. Если же человек сам закапывает им же прежде откопанную яму, то эта деятельность бессмысленна. Если люди перетаскивают камни на строительстве – в этом есть смысл. Если люди перекладывают тяжёлые камни с места на место, то деятельность их бессмысленна. Но – только для них. Организатор работ, возможно, хочет их уморить и уничтожить, а потому для него бессмысленное перетаскивание камней имеет вполне определённый смысл.
+++
Главные требования к смыслу деятельности таковы:
1) Смысл необходимо ясно сформулировать.
2) Формулировка должна быть доказуема (то есть чувствительна к логическим опровержениям).
Нельзя построить неизвестно что. Перед строительством (а не после) мы формулируем цель: дом мы строим или гараж, коровник или силосную башню. Принятие цели и есть смысл нашей деятельности.
Сформулировав смысл – мы подвергаем его критическому осмыслению, как с точки зрения его полезности, так и с точки зрения целесообразности используемых средств в процессе его достижения.
Это, казалось бы, азбука, знакомая любому неграмотному (в отличие от буквенной азбуки). Даже не умея читать и писать, не зная ни счёта, ни законов физики – человек всё же задумывается, зачем и почему он что-либо начал делать.
Вначале проект, затем утверждение проекта в критическом обсуждении (проект обязан выдержать критику, не выдерживающие критики предположения – ненужные). И только третьим актом – действие.
Но если это азбука даже для неграмотных – почему же «реформы» вот уже 30 лет не имеют ни внятной конечной цели, ни чувствительности к критическому анализу?! Некто делает Нечто, причём не говорит – для чего, а на все претензии, что не тем занят – отвечает «игнором»… Что это такое?!
+++
Что начато локализмом, смертопоклонничеством – то завершится озверением.
Мотивация локализма довольно проста: «хочу всех вас уморить, чтобы самому жилось побогаче и попросторнее». Но такая мотивация на языке политики невыразима. Она может двигать человеком, но не может быть высказана от его лица, будучи неприличной, несовместимой с базовыми нормами политической речи, недопустимой для репутации и формирования корпуса сторонников (подручных).
Иначе говоря, цинизм может быть двигателем общественной фигуры, но не может стать её лицом (не уничтожив её).
Так возникают из локалистов «кентавры», то есть двухсоставные существа, у которых тело (базовая мотивация) – «всех убить, всё отнять», «своя копейка дороже чужого миллиона». А «голова» (имидж, образ) – имитируют какую-либо псевдообщественую доктрину сомнительной или абсурдной (с точки зрения логики) «Общей Пользы».
«Кентавр», безусловно, опаснее цельного и открытого циника-разрушителя, а само разрушение окружающих сред у «кентавра» принимает искажённо-смещённый, хотя и отчётливый по итогам вектор.
Это как если двигаться не строго на север, а на «северо-запад», при том, что попасть на север – цель действий личности, а запад – отвлекающий манёвр.
Локалисты вынуждены скрывать свои звериные мотивации, пока (по остаточной) ещё существуют институты цивилизованного общества. Но локалисты, если торжествуют в обществе – постепенно обессмысливают все эти институты, превращая их в пустые вывески, за которыми – ничего, кроме силового сговора зверей.
Постепенно теряя смысл, институты эрозируют, выветриваются, и в итоге рассыпаются в прах. Они что-то скрывают и имитируют – пока остаются те, для кого нужно ломать комедию «общества спектакля».По мере того, как исчезают те, кому адресован обман – исчезает и потребность в самом обмане.Кто хочет видеть иллюстрацию процесса – посмотрите на фашизацию западного общества! Вначале – «демократия, пусть расцветают все цветы, терпимость, диалог, мирное сосуществование». Затем – когда власть уже захвачена – кастет и дубина, грубое звериное насилие, сперва прикрывающее себя фиговым листком старых наименований, а потом и вовсе сбрасывающее за ненадобностью фиговый листок.
Этот поезд идёт в первобытные джунгли. Его динамика заточена под полную реставрацию первобытности через распад всех строений и сооружения искусственной цивилизации.
А в джунглях, у тигров, удавов и мартышек, нет понятия «преступный мир» - ибо там нет и тех догм, через которые нельзя «переступать», следовательно, в повседневном взаимном пожирании нет места понятию «преступление»…
[1] ЛОКАЛИЗМ – в научной социопатологии фундаментальный (базовый) настрой психики человека, логически вытекающий из смертопоклонничества и культа Смерти (когда Смерть – единственный Абсолют, единственное, что обладает качествами неизменности, вечности и др.). Базовый настрой психики выступает той аксиомой, от которой откладываются теоремы мотиваций и поведения человека. То есть весь ход мышления и его конечный вывод – намертво увязаны с изначальной посылкой базового настроя психики (вечность жизни или вечность смерти).
Дмитрий НИКОЛАЕВ, обозреватель "ЭиМ".
25.09.19
