"Кровавая гебня, опричники Сталина, репрессивная Сталинская машина" - каких только эпитетов не услышишь в адрес работников госбезопасности, работающих в годы Великой Отечественной войны. Информация о " беспредельщиках в малиновых фуражках", которые пачками расстреливали невиновных красноармейцев и нанесли вреда обороноспособности Красной Армии едва ли не больше, чем германская армия, с конца восьмидесятых стали вбивать в наше сознание.
Первоначально эта информация текла тонкими струйками, а с началом девяностых хлынула мощным мутным потоком. Воспоминания о злобных особистах появились в документальных публикациях, не осталась в стороне и творческая интеллигенция.
Одни только фильмы, " Штрафбат" и " Безымянная высота" многого стоят. Формировался устойчивый образ ГБешника, НКВДешника, СМЕРШовца, как беспринципного, тупоголового, патологически жестокого, ненавидящего всех и вся, типа, который только и занимался тем, что мешал нашим славным воинам уничтожать врага. В его взгляде всегда сквозило превосходство и презрение к окружающим, и он только и занимался тем, что ходил, повсюду выискивая крамолу, да вербуя стукачей.
И уж если человек по неосторожности высказывал свое недовольство тем, о чём думало большинство, то он обязательно попадал в "кровавые лапы ГБешника" и участь его была незавидна, оправдания быть в принципе не могло. И вся эта репрессивная машина пронизывала наши структуры сверху донизу, и ее жестокие методы работы одобрялись " кровавым диктатором". Из этих «творений» мы узнали, что работников госбезопасности боялись и ненавидели больше, чем врага.
Именно такой образ ГБешника, НКВДешника, СМЕРШовца сформировался у многих, ведь настоящая правда оказалась погребённой под грудой лжи. Всякая творческая личность, слепив очередную поделку, утверждала, что она перекопала гору информации из закрытых источников и всё-всё, о чём она нам поведала, основано на строгих документальных фактах.
Они, конечно, лукавили. Нет, действительно, возможно они и работали с документами, вот только искали нужную, удобную информацию, зачастую передергивай факты.
"Так что же!"- воскликнет кто-то,- " У нас не было расстрелов, несправедливых приговоров, доносов?"
Нет, конечно, всё это было, и не являлось каким-то исключением, от правды не уйти. Среди работников госбезопасности, как и везде, были и карьеристы, и беспринципные люди, и просто мерзавцы. Но такие факты, если они вскрывались, без последствий старались не оставлять.
К примеру, в июле 1942 года Особым отделом НКВД Северо-Западного фронта было разослано закрытое письмо (No 08529/4), в котором указывалось на значительные недостатки и недоработки при проведении следственных дел.
Большое внимание в этом письме было уделено необоснованным арестам, необъективности следствия, и тому, что человеку, высказавшему справедливое недовольство, навешивают ярлык " антисоветского элемента".
В качестве примера приводится история красноармейца Волкова П.А, военнослужащего 144-й отдельной бригады.
Однажды в разговоре этот боец высказал недовольствие качеством пищи и тем, как организовано питание в их части. Бойца, характеризующегося положительно, арестовали. Его обвинили в том, что он проводит контрреволюционную агитацию и бойца приговорили к расстрелу. Однако, трибуналом Северо- Западного фронта этот приговор был отменен, а само дело прекратили в связи отсутствием состава преступления.
Также был отменён подобный приговор в отношении старшего сержанта Ковалева, военнослужащий 1276 СП, который, получив письмо из дома, возмутился тем, что его жену заведующий столовой пригрозил уволить с работы, если женщина откажется сдавать тёплые вещи в фонд обороны. Письмо своей жены он прочел товарищам и политруку и пообещал, что когда вернется домой, свернет этому заведующему голову.
В письме Особого Отдела НКВД Северо-Западного фронта с возмущением указывалось, что особый отдел этой дивизии, не утруждая себя возможностью с помощью соответствующих органов провести проверку, а в случае подтверждения фактов наказать зав.столовой, дискредитирующего проводимые Советской властью мероприятия. Вместо этого был арестован боец, которому вменили обвинение, заключавшееся в клевете Советской власти, и приговорили к высшей мере.
В письме следственный органы НКВД обвинялись в поверхностном подходе к делу, легкомыслию, плохому качеству следствия.
Хорошо, что справедливость восторжествовала, бойца оправдали, а приговор отменили. А ведь могло быть иначе.
Это письмо наглядно показывает, что требуя от Особых отделов эффективную работу, не было требования достижения этой эффективность любым путём. Да, были ошибки, были значительные недоработки, но с этим боролись. В письме было еще много претензий к качеству работы Особых отделов, были даже указаны фамилии лиц, которые должны были понести наказание.
Особый отдел Северо-Западного фронта принял решение, что заключение по следственным делам, проведенным в дивизиях и бригадах, будут делаться Особыми отделами армии, с последующей передачей в военный трибунал армии. Это было сделано во избежание несправедливых приговоров.
С этим письмом, подписанным начальником Особого отдела НКВД СЗФ старшим майором ГБ Бабичем, под расписку были ознакомлены все оперативные сотрудники.
Действительно, на войне бывает всякое, и работники в органах Госбезопасности не были "белыми и пушистыми", но разговор о том, что все они были беспредельщиками, поощряемые сверху и на них не было управы, а наоборот, жестокость поощрялась, является умышленной ложью.
Причина этому, я думаю, ясна.